«Чем быстрее построят во Владивостоке новое СИЗО, тем лучше»

«Чем быстрее построят во Владивостоке новое СИЗО, тем лучше»
15 Апреля 2016

Председатель Приморской краевой общественной наблюдательной комиссии (ОНК) по соблюдению прав заключенных Владимир Найдин (на фото) отмечает, что основной проблемой СИЗО в регионе являются бытовые условия, а исправительных колоний — некачественное медицинское обслуживание.
— Сегодня в Приморье четыре следственных изолятора: по одному во Владивостоке и Спасске-Дальнем, два в Уссурийске. Работает также ПФРСИ (помещение, функционирующее в режиме следственного изолятора) на базе колонии № 29. Несколько лет назад в СИЗО № 1 Владивостока при лимите 1100–1200 содержалось около 2000 человек. Каково находиться в таких условиях: недостаток освещения и вентиляции, спать по очереди. Нередки случаи, когда подследственные спали на полу, приобретая в таком случае хронические заболевания.
Неоднократно пленумы Верховного суда рекомендовали чаще использовать в качестве меры пресечения домашний арест или денежный залог. Это разумно. Много нарушителей закона, которые не опасны для общества. Зачем человека, задержанного за мошенничество, содержать в изоляторе, кормить, поить, охранять. Пусть сидит дома с браслетом, в который встроен датчик GPS. Во Владивостоке в СИЗО № 1 ввели новые корпуса для детей и женщин, вошло в строй новое СИЗО № 3 в Уссурийске, которое соответствует международным требованиям. Сплошного «перелимита» сейчас нет.
Без комментариев
— На что чаще всего жалуются подследственные и заключенные?
— Медицина — на первом месте. Если у человека хроническое заболевание, вылечить его в тюрьме невозможно. Зачастую в СИЗО заходят люди внешне здоровые, и нередки случаи, когда их, образно говоря, выносят дожидаться решения суда на носилках.
Пример из жизни. В СИЗО у человека заболело в груди. Суббота. Сокамерники стучатся в дверь. Фельдшер решил — остеохондроз. Проходит день, подследственный кричит, ему больно. Дали таблетку от «остеохондроза». Хотя должны были вызвать скорую помощь. В итоге оказалось, у человека инфаркт, и он умер.
В некоторых колониях нет врачей, фельдшер — в лучшем случае. Лечение симптоматическое. Заболела голова — на таблетку анальгина, жар — глотай аспирин. В женской колонии, где содержится 900 человек, отсутствует постоянный гинеколог. Специалист приезжает раз в неделю, принимает нескольких. Сколько надо отсидеть, прежде чем попасть на прием?
— В ОНК ПК считают, что большинство камер СИЗО Владивостока непригодны для нахождения там людей. И ремонт не помогает.
— Учреждению больше ста лет, его подмывают сточные воды. Какой бы ни делался ремонт, толку нет. Покрасили стены, а через месяц-другой их покрывает грибок. Некоторые люди месяцами не видят дневного света. Находятся в камерах на нижних этажах, окно выходит прямо на стену. Отсюда заболевания, изменения в сознании. Чем быстрее построят во Владивостоке новое СИЗО, тем лучше.
— Чего лишены сидельцы и что могут достать?
— «Живые» деньги запрещены. Продукты питания, какие-то вещи можно купить в магазине СИЗО за безналичный расчет. У каждого подследственного есть лицевой счет, на который какую-то сумму может перечислить любой желающий. Раньше снабжением магазинов занималось ФГУП «Амурский». Много было жалоб на то, что продукты, которые там можно купить, не соответствуют тому, что хотят получать подследственные. В магазинах не было рыбы, морепродуктов, хотя край у нас морской. Конверты продавались без марок. Представляете, вы купили конверт, как письмо отправить? Если только с воли передадут, чтобы наклеить. Цены — на 20–30% выше среднерыночных. Впрочем, сейчас магазинами занимается ФГУП «Красноярский», может быть, станет лучше.
Существуют ограничения на передачу продуктов родственниками, которых, как я считаю, быть не должно. Каждую переданную с воли сигарету могут поломать, чтобы посмотреть, не спрятаны ли там наркотики. Сгущенное молоко из консервной банки необходимо перелить в целлофановый пакет. А, допустим, в Красноярске, Новосибирске установили сканирующую аппаратуру, как в аэропортах. Сидит сотрудник, смотрит на экран, нет ли чего запрещенного.
Конечно, человек в СИЗО лишен многих вещей, к которым привык. Но сотовые телефоны, хотя они и запрещены, у многих есть. Нам зачастую звонят люди, которые содержатся в изоляторе. Как появляются телефоны в тюрьме? Сотрудники говорят: якобы передают телефоны по веревкам из соседних домов. Мы же считаем, что проносят те же сотрудники ГУФСИН.
Недавно был большой скандал. В СИЗО Владивостока снят видеоролик. В одной из камер отмечают Новый год. Накрыт стол: шампанское, вино, роллы, суши. Человек играет с ножом, говорит: «Вот мы здесь сидим, такие крутые». На веревке шампанское через окошко не передашь. Как говорится, без комментариев.
Материться, приложить руку…
— Пытки, издевательства над подследственными имеют место быть?
— Со слов жалующихся, обычно это происходит в следственных кабинетах, куда наша комиссия доступа не имеет. Мы все заявления, которые получали от людей, направляли в прокуратуру. Но ни одну проверка не подтвердила.
Вообще, отношение сотрудников ГУФСИН к подопечным надо менять в плане человеческого отношения, прав человека. Работники СИЗО могут грубо себя вести, материться, приложить руку. Сотрудники ГУФСИН, скорее, предпочитают наказать за проступки, чем работать с людьми, воздействовать убеждением. Последнее, безусловно, сложнее и требует больше времени. Но ведь на то и система — исправительная.
— Поступают ли к вам жалобы от известных людей, которые попадают в СИЗО?
— Да. Иногда приходят родственники, просят о тех вещах, которые мы не можем сделать. Была жалоба от диабетика, которому с воли не пропускали какое-то лекарство. Врач объяснил: того, что есть в тюремной больнице, достаточно. Хочу сказать, что все известные люди содержатся на общих основаниях. Не в камерах с евроремонтом и кондиционерами.
— Оправдала ли себя внедренная несколько лет назад система разделения колоний на те, что для рецидивистов, и те, что для впервые осужденных?
— Начальники учреждений говорят: идея того, чтобы блатные понятия не передавались от ранее сидевших новичкам, была неплохая. С другой стороны, работники колоний отмечают, что им проще общаться по жизненным вопросам с теми, кто ранее сидел. Характерный пример: колония № 29 для «первоходов» в Большом Камне, там постоянно проблемы, оттуда идут жалобы, нарекания.
— Вы были на экскурсиях в тюрьмах других стран?
— Да там курорт по нашим меркам! В Великобритании ежегодно на содержание каждого заключенного тратится 25 тыс. фунтов. Огромная сумма. Если родственники не перечисляют подследственному деньги, государство кладет на его счет еженедельно 20 фунтов стерлингов. Для того, чтобы этот человек не завидовал другим, мог приобрести сигареты или конфеты. В магазине цены ниже, чем в обычной торговле. Там считают, что в условиях ограниченного выбора у подследственного должно быть преимущество. У нас же преследуется цель получения прибыли.
— А социальные работники и психологи в местах содержания осужденных имеются?
— Социальные работники выполняют свою работу неплохо. Допустим, решают вопрос паспортизации, оформления пенсий. Психологам я бы больше тройки с минусом не поставил. Психологическая служба стоит в комплексе воспитательной работы, исправления человека. К сожалению, как показал опыт нашей работы, подходят к этому они сугубо формально. К примеру, у человека умирает родственник на свободе. В подавленном состоянии — психологу надо подойти, побеседовать. Или человеку отказали в условно-досрочном освобождении — не хватает поощрений. Многие могут махнуть рукой — меня досрочно не отпустят. Здесь необходима работа психолога, который бы сказал: не надо опускать руки, надо получать поощрения, сможешь подать на УДО через полгода. Требуется реабилитация для тех, кто готовится к освобождению. В этом направлении работа ведется довольно слабо.
Немыслимое
— В колониях Приморья 12–14 тыс. заключенных, из них в производственную деятельность вовлечено только 15–20% человек. В чем проблема?
— Нынешний начальник ГУФСИН Олег Симченков поставил задачу: повысить вдвое материальную отдачу от колоний. Есть результаты. Во-первых, за последние годы стали больше привлекать заключенных к труду. Во-вторых, взят курс на развитие производства в исправительной системе. В целом ГУФСИН готов при наличии заказов, государственных либо частных компаний, их выполнять — по своему прейскуранту. Централизованных, на уровне государства, заказов сейчас не спускается, работа ведется на уровне региона.
В чем проблемы? Во-первых, с маркетингом. В одной из колоний сделали миллион кирпичей, они оказались невостребованными на рынке, сейчас пылятся. Во-вторых, решили привлекать к сотрудничеству частный бизнес. Но хромает качество, невозможно установить систему контроля. В-третьих, нет производства конкурентоспособных товаров. Например, бизнесменам нужны крабовые ловушки. В колонии их делают, и неплохие, но стоимость каждой — вдвое дороже аналогичных корейских. В большей степени эти вопросы возникают, поскольку ответственные сотрудники не заинтересованы. Их зарплата не зависит от того, сколько колония продаст из произведенного. Получили приказ развивать производство — выполняют.
— Есть ли примеры успешного ведения бизнеса?
— Выгодно оказалось выпускать деревянные палочки для еды. В одной из колоний производят ежедневно по 200 мешков, в каждом 5200 палочек, то есть всего больше миллиона. Продукция уходит в Китай. Для вас будет откровением, что качество контролируют технологи-китайцы. В систему доступ им открыт. В этом плане мы продвинулись, в США или в Европе такое немыслимо.
— Как материально стимулируются работники?
— В нашей системе зарплата не может превышать размеров МРОТ. Причем с работающего вычитают за все: за питание, за проживание, за электричество, за одежду, налоговые платежи. Больше 1,5–2 тыс. рублей — то, что остается, — никто не получает. Люди идут работать не за деньги, а чтобы не отупеть от безделья. Притом что те, кто совсем не трудится, всем пользуется бесплатно. Как видите, стимул невысокий — еще и поэтому немногие хотят работать.
— В Приморье не хватает рабочих рук на свободе. Как это учитывает система профтехобразования в ГУФСИН?
— Система профтехобразования в целом не учитывает потребности экономики. Да, отчасти готовят на нужные на воле профессии — повар-пекарь, строители, отделочники. Притом что во многих ИК учат на швей, выходит 100–150 специалистов ежегодно только из женской колонии, не говоря о мужских. Да, в самих колониях есть швейное производство, где делают одежду для системы ГУФСИН, для военных, выполняют ча
стные заказы. Продукция получается неплохая, швейные машинки там качественные. Но на воле в Приморье нет крупных швейных фабрик!
На современные профессии не готовят. Проблема в том, что все делается через Москву. Надо работать, пробивать, доказывать необходимость изменений в профориентации. Кому это надо, по большому счету? Загрузили базу, которая есть, но нет анализа, что востребовано на рынке. Поэтому выпускают специалистов, которые совершенно не востребованы на воле.
Короткая ссылка на новость: http://sovetonk.ru/~w9BeU

Не указан форум для отзывов.



ПОМОЩЬ ОСВОБОДИВШИМСЯ И ЗАКЛЮЧЕННЫМ 

obr.png  uzn.png   

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЕ КОМИССИИ

РЕГИОНОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ


 РОТАЦИЯ ЧЛЕНОВ ОНК



!Справочник для осужденных и освобождающихся инвалидов!


logosinposta2.gif

Служба отправки сообщений

лицам, находящимся под стражей или отбывающим наказание



Совет ОНК в Telegram
Telegram-Logo.png
Youtube Канал "Совет ОНК"

Без названия.png
  

Столкнулся с нарушением 
прав граждан?
кнопка_заявки.png




ОНКкнопка_КОДЕКС_ЭТИКИ.gif