Интервью с Марией Каннабих о неравнодушных людях, помогающих заключенным.

Мария Валерьевна, расскажите, пожалуйста, что реально могут сделать члены общественных наблюдательных комиссий (ОНК), какие у них полномочия?

— Члены ОНК при обнаружении каких-либо нарушений или недочетов в первую очередь составляют акт, в котором они указывают недостатки, на которые им пожаловались или которые они увидели сами: например, в месте заключения не хватает медицинского оборудования, или плохо работает столовая, или в общежитии дует из окон, или есть какие-то конфликты между заключенными, злоупотребления со стороны администрации.

Потом эти недостатки обсуждаются с начальством места принудительного содержания. Если руководство соглашается с недостатками, то обычно оно говорит, что устранит их в ближайшее время. Если же руководство не хочет ничего слушать и считает, что это незначительные проблемы, не стоящие их внимания, то тогда члены ОНК могут обратиться к руководству соответствующего ведомства (УФСИН, ГУ ФСИН, ОВД, УВД, Минобороны или Минобрнауки — если речь идет об учебно-воспитательных учреждениях) того региона, в котором обнаружена проблема. Если в ведомстве тоже не хотят реагировать на замечания ОНК, то есть прокуратура, есть следственные органы, в которые можно обратиться, есть Общественная палата, которая тоже пытается помочь устранить недостатки, есть небезучастные средства массовой информации, различные интернет-сообщества.

— А из кого формируется состав общественных наблюдательных комиссий? Кто эти люди?

— ОНК состоят из разных людей. Это могут быть просто люди, которые выкраивают из своего рабочего или свободного графика время на то, чтобы посетить места принудительного содержания. Неравнодушные, которые хотят помочь заключенным пережить тяготы заключения и потом вернуться к нормальной жизни. Это могут быть и ветераны, которые работали в правоохранительных органах и других ведомствах. Есть также и те, кто сам прошел через места лишения свободы. Отдельная категория людей — это представители правозащитного сообщества и общественных организаций.

— Получают ли они зарплату за работу в ОНК?

— Ни один член ОНК не получает никаких денег за свою работу в наблюдательной комиссии.

— Насколько близко возможно сотрудничество членов ОНК с представителями силовых ведомств?

— В ряде регионов между ОНК и сотрудниками силовых структур установились очень конструктивные отношения, что не может не радовать. В ряде регионов, к сожалению, есть отношения, когда силовики не прислушиваются к членам ОНК — такое тоже бывает. Есть и такой вариант работы ОНК с силовыми ведомствами, когда общественники полностью поддаются их влиянию, закрывают на что-то глаза, прикрывают недостатки. Мы пытаемся с этим бороться, но это не всегда успешно.

— На что обычно жалуются заключенные?

— В основном, конечно, жалуются на медицинское обслуживание, на недостаточное материально-техническое обеспечение. Жалуются на жестокость и грубое обращение администрации. На то, что им часто отказывают в условно-досрочном освобождении.

— У нас в стране сейчас порядка 700 тысяч заключенных. Как вы думаете, допустимая ли это цифра, и как можно сократить тюремное население?

— Это большая цифра, поэтому помимо заключения под стражу должны больше применяться другие методы воздействия, не требующие заключения под стражу. Мы всегда выступаем за такие формы наказания, пытаемся добиваться этого, но суд, к сожалению, чаще всего приговаривает обвиняемых к реальному сроку.

— Нужна ли заключенным система страхования жизни в качестве защиты от насилия со стороны сотрудников мест принудительного содержания?

— Это неплохое начинание, но оно еще слишком «сырое», непродуманное и недоработанное. В принципе, я поддерживаю эту идею, она правильная, но я еще не сталкивалась с положительными примерами применения этой практики.

— Какие есть реальные достижения у ОНК, в каких регионах?

— Достижения есть во многих регионах — например, после посещения в июне 2012 года членами ОНК изолятора временного содержания в городе Искитим Новосибирской области, в котором были невозможные условия содержания людей, изолятор был закрыт для проведения капитального ремонта. В настоящее время это учреждение позволяет содержать задержанных лиц в человеческих условиях.

Еще один пример — совсем недавно, 29 августа, состоялось открытие после капитального ремонта изолятора временного содержания ОМВД России по Кировскому району Ленинградской области. Благодаря требованиям ОНК из бюджета было выделено 22 млн. рублей на оснащение ИВС всем необходимым для нормального в нем пребывания.

И таких примеров хватает. На сайте Общественной палаты есть материалы об успехах ОНК. Поэтому нам действительно есть чем гордиться.

Хочу отметить, что часто наши достижения — это судьбы отдельных людей. Кого-то перестали мучить и обижать сокамерники, кому-то мы смогли обеспечить нормальное лечение, кто-то родил ребенка не в СИЗО, а на свободе; а с кем-то просто поговорили и дали надежду на будущее: подсказали чему научиться, куда пойти работать после освобождения.

— Что бы вы посоветовали учесть при наборе нового состава Общественных наблюдательных комиссий?

— Очень важно, чтобы в комиссии попали специалисты — юристы, педагоги, врачи, социальные работники. Нужно сделать так, чтобы в состав ОНК входили люди, проживающие в административных центрах, но и из других городов региона, в том числе, в которых дислоцируются места принудительного содержания, чтобы им было не так далеко до них ехать. Ведь колонии часто бывают в таких местах, до которых крайне сложно добраться из административного центра, это требует больших финансовых средств, которые не всегда возможно предоставить общественникам. Причем важно, чтобы в таких городах было как минимум по два наблюдателя, потому что если это будет всего один человек, то по закону его все равно не смогут пустить в место принудительного содержания.